Каждый год паводки и затопления наносят России от 40 до 70 млрд рублей ущерба, и полностью избавиться от рисков невозможно, рассказал в интервью "РГ" руководитель Росводресурсов Дмитрий Кириллов.
- Дмитрий Михайлович, возможно ли в этом году повторение Тулуна - разрушительного наводнения с человеческими жертвами?
Дмитрий Кириллов: Точный прогноз мы получим в конце марта, но с учетом фактического состояния и расчетов на первый квартал, все должно пройти штатно, никаких ЧП не ждем. Дальний Восток и Сибирь себя проявят только к концу мая, об этих территориях говорить также рано. На Северо-Западе страны снегозапасы больших опасений не вызывают. В бассейне Волги солидные запасы снега только в верховьях реки. На Каме - ниже нормы.
Водохранилища к пропуску половодья готовы. Конечно, могут возникнуть ситуации, как говорят в Росгидромете, "дружного развития половодья" - это резкое потепление, массовое таяние снега, да еще и с дождями. Но это можно предсказать максимум за десять дней. Сегодня ситуация вполне ровная.
- Сколько стоит России половодье? Насколько велик от него ущерб?
Дмитрий Кириллов: Среднегодовые показатели колеблются от 40 до 70 млрд рублей, в опасных с точки зрения затопления местах живут около 12 млн человек. На обустройство защиты от паводков в рамках федеральной целевой программы были выделены более 50 млрд рублей на 8 лет - с 2012 по 2020 год. На эти деньги удалось отремонтировать более тысячи плотин, шлюзов и других гидротехнических сооружений. Уже построено около 400 км сооружений инженерной защиты и укрепления берегов. Это позволило снять напряженность во многих территориях. Когда все в исправном состоянии - риски минимальны. Но на безопасность работает не только устройство инженерии, ее ремонт, ликвидация старых бесхозных сооружений, но также и расчистка водных объектов, которая позволяет быстрее проходить потоку.
В Москве утвержден регламент действий городских служб во время паводка
На участках, которые могут формировать угрозу в период вскрытия рек, идет предупредительная работа: в одних районах пилят лед, в других - ослабляют его прочность, чернят. Параллельно разрабатываются проекты будущих работ. Такая комплексная работа в год обходится примерно в 6,5 млрд рублей. Для оперативных мер по ликвидации последствий финансы приходят из резервного фонда правительства по линии МЧС. Но, несмотря на все наши усилия, надо понимать, что 100% защиты обеспечить никому никогда не удастся.
- Почему?
Дмитрий Кириллов: Когда на земле жили мамонты и динозавры, им паводки не мешали. Но потом пришли люди, стали селиться вдоль рек, спускаться в их долины, на пойму. А пойма - это жизненное пространство реки. В России в таких зонах поселились миллионы человек. Они получили свои земельные участки, построили дома на законных основаниях. Почему местные власти их не остановили - отдельный вопрос.
Собственность, недвижимость стоит на кадастровом учете. И государство каждый год тратит деньги на их защиту. Ведь как бывает: 60 лет на речке все было спокойно, а потом один год - сильный паводок и заголовки в прессе: "Климат меняется"! "Никогда такого не было"! А стоит приехать на место, пообщаться со старожилами - те помнят, что в какой-то год был такой же паводок. И дед, мол, рассказывал, что еще за полвека до того случалось так же. Такие длинные циклы часто малоизучены. Люди приехали на место, год-два-пять посмотрели - все спокойно. Осели в пойме, а тут раз - и вода под окнами.
- Ущерб людям, живущим в зонах затопления, - это их собственная ответственность или государства? И как с этой проблемой справляться?
Дмитрий Кириллов: Зачастую, получая такой участок на законных основаниях, человек может не знать, что его будущая собственность располагается в опасной зоне. Ему разрешили. И в большей степени здесь вопрос ответственности местных властей, которые, занимаясь застройкой, игнорируют строительные нормы и правила безопасности.
Но раз уж так происходит, уместно говорить о страховании имущества на паводкоопасных территориях. Уверен: каждый в итоге придет к этому постепенно и цивилизованно. И чем раньше позаботиться о рисках, тем более масштабных проблем удастся избежать. Вспомнить ОСАГО: его ведь тоже приняли не сразу, а сегодня о преимуществах вряд ли кто-то поспорит.
- Какие прогнозы на лето? Воды хватит?
Дмитрий Кириллов: Мы воду просто так не льем. Сейчас есть задача аккумулировать водные ресурсы на Дону. В прошлом году просело Цимлянское водохранилище - сейчас стараемся восстановить его запасы, они нужны для судоходства. При норме расхода 180 кубометров в секунду сейчас пропускаем по 160. На Кубани копим воду, чтобы ее хватило для выращивания риса.
Именно для того, чтобы маневрировать в дальнейшем, сейчас важно экономить воду. И в этом вопросе мы пришли к пониманию с коллегами из смежных отраслей. Все они должны быть готовы к любым вариантам развития водохозяйственной обстановки на случай, если тренд маловодья сохранится. Просто надеяться на благоприятную погоду нельзя.
В конце 2020 года мы провели совещание, где предупредили сельхозпроизводителей и рыборазводные хозяйства о том, что экономить придется. Такие меры одинаково справедливы как для Дона, так и для Кубани.
На Волге - рассматриваем спецпропуск для астраханского рыбохозяйства. Сейчас у нас его объем просматривается как 65-70 кубокилометров, а надо - 120. Вообще, в Европейской части России проблема обеспечения водой на лето и осень стоит острее, чем угроза паводка. Это прежде всего природный фактор: будет вода или нет. Мы адаптируем водохозяйственный комплекс под ситуацию. Чтобы потребности не расходились с возможностями, необходимо комплексно и основательно подходить к вопросу адаптации, рационализации процессов, от которых зависит не только стабильность многих отраслей, но и жизнь в целом. Вода - основа жизнеобеспечения, и ее роль в национальной продовольственной безопасности ключевая.
- Маловодье может привести к дефициту питьевой воды?
Дмитрий Кириллов: В России используют от силы 0,1% стока воды, резервы огромные. Проблема в другом - водозаборы зачастую устроены нерационально.
Глубина Цимлянского водохранилища достигает 30 метров, из которых мы регулируем лишь 5 метров. То есть воды в любом случае остается немало, в то время как насосное оборудование предприятий способно работать лишь на высоких отметках уровня. Фактически проблема уже возникает в момент, когда воды достаточно. Если переоборудовать водозаборные сооружения с учетом диапазона регулирования, то работать они смогут бесперебойно. Перенастроить хозяйственную часть сектора проще, нежели природу.
Например, с коллегами из Росрыболовства нам удалось достичь понимания по этому вопросу: мы договорились создать рабочую группу, которая обследует конструкции и оценит возможность корректировки точек забора воды.
- В Крыму как будет с водой?
Дмитрий Кириллов: Есть правительственный план, он работает. В Севастополе необходимые мероприятия реализованы, в самом Крыму - сложнее, там и задачи масштабные. Хотя результаты уже есть. Если раньше все потребление Симферополя - 160 тыс. кубометров воды в сутки - шло за счет поверхностных источников, то сейчас уже половина - за счет подземных вод. Это позволяет накапливать поверхностные стоки даже в маловодный год, перераспределить запасы между районами полуострова. Думаю, и местным жителям, и туристам в этом году пресной воды в Крыму хватит.
- Нацпроект "Экология" был переформатирован. Какие у вас теперь цели и задачи в его рамках?
Дмитрий Кириллов: Мы продолжаем работу по уже действующим направлениям, о которых знают в каждом регионе. Всего в этом году 36 мероприятий только по проекту "Сохранение уникальных водных объектов". За минувшие годы нам удалось перешагнуть плановые показатели как по площади, так и по протяженности восстановленных водных объектов. Экологические условия со старта нацпроекта улучшились для более чем 4,3 млн человек населения, которые живут вблизи рек, прудов и озер.
На Телецком озере ситуация, в целом, не вызывает беспокойства. Там предстоит наладить канализацию и очистные сооружения в прибрежных поселках, проследить, чтобы нарождающиеся объекты туристической инфраструктуры не нанесли вреда.
На Байкале самое важное - ликвидировать отходы деятельности Байкальского целлюлозно-бумажного комбината и заняться вопросами очистных сооружений. За комбинат взялся надежный подрядчик, мы со своей стороны обеспечиваем противоселевую защиту - надо защитить шламонакопители до момента, пока "Росатом" не закончит свою работу.
С Волгой ситуация сложнее, работы по ее оздоровлению - не на один десяток лет как для нас, так и для коллег из минсельхоза, минстроя, Росрыболовства, мы лишь на начальном этапе. Предстоит поднять затонувшие суда, сократить второе количество загрязненных сбросов из очистных сооружений. Потом придет время заняться диффузным стоком и всем остальным.
Но расчистка русел рек достигнет максимального эффекта лишь тогда, когда по берегам будут использоваться наилучшие доступные технологии. Важно довести всю работу до конца, причем всесторонне. Только так мы сможем восстановить Волгу, ее притоки, на берегах которых живут 60 млн человек. Уже готовы актуальные результаты научно-исследовательских трудов, которые лягут в основу новых масштабных комплексных проектов.
Текст: Алексей Дуэль
Источник - Российская газета - Федеральный выпуск № 59(8410)
